Пытаюсь тут постичь вероятностную, извиняюсь за выражение, абдуктивную логику.
Три логика заходят в бар (логики, одно слово), а бармен их и спрашивает: — Всем, мужики, пива налить? — Не знаю, — говорит первый. — Не знаю, — отвечает второй. — Да! — третий.
Ну, или первый говорит «наиболее вероятно», если в вероятностной и абдуктивной.
А вообще, логика это такая область, где чаще всех прочих напоминают о том, что человек смертен. Особенно же среди прочих Сократ.
З. Ы. Да, а ежели есть какие идеи, что по вероятностной абдуктивной, поделитсь.
Русское слово счастье раньше означало «удача». Это видно и из его вполне прозрачной морфологии: корень тот же, что в слове, например, участь, и редкая приставка с из протославянского *sъ-, означающая «хороший» — ее же обнаруживают в словах здоровье и, как ни странно, смерть. В санскрите эта приставка, в форме su-, встречается в том же значении и вполне продуктивна. Иными словами, счастье — хорошая доля, удача.
Греческое слово для счастья ευτυχία состоит из приставки ευ-, тоже означащей «хороший», и корня, восходящего к имени богини Тихо, римской Фортуны, персонификации судьбы (доб: а скорее всего и не восходит). «Хорошая судьба» — семантика, близкая к русской.
Английское слово happy тоже означало «удачливый». Это значение в современном языке сохраняют однокоренные mishap «неудача» и happen «случиться». Немецкое Glück родственно англ. luck, и в современном языке имеет оба значения, и «счастья», и «удачи». Французскoe bonheur, происходит bon-, хороший, и heur от позднелатинского agurium, от лат. augurium, «предсказанное авгуром». Испанское dicha от decir, «говорить», а felicidad, вместе с итал. felicità и порт. felicidade очевидным образом восходит к лат. felicitas, «удачa».
Харпер говорит, что во всех современных европейских языках слово для счастья так или иначе восходит к «удаче», кроме одного, валлийского, где слово для «счастливого», dedwydd, раньше означало… «мудрый». Rowland (A Selection of Early Welsh Saga Poems, 2014) пишет, говоря о древневаллийской саге: «философия судьбы и самоопределения в ранней [валлийской] поэзии в основном строится на противопоставлении [прилагательных, определяющих] человека: dedwydd против diriaid. Dedwydd мудр, миролюбив и находится в гармонии с Создателем. Его благость и счастье проистекают из его характера и поведения. Diriaid заносчив, глуп и иногда зол (wicked)...»
Вот такая странность. Где тут у вас, короче, в валлийцы записывают? И как обстоят дела со словом для «счастья» в языках за пределами Европы?
Несомненным показателем того, что федеральная антимонопольная служба работает на совесть, является тот факт, что магнитные монополи так и не были обнаружены.
Ты, читатель, как я наслышан, часто судишь опрометчиво, будто люди, что тебя окружают, такие же, как ты, или, во всяком случае, очень похожие. Ничего в этом осудительного нет: в конце концов, у них тоже две руки, две ноги и такие же умные и красивые глаза, как у тебя, так что впасть в это заблуждение отнюдь не мудрено. Когда я излагал Д. печальные результаты одного исследования, выяснившего, что для одного из четырех взрослых людей затруднительно подписать картонку с единственной графой «подпись», Д. все отказывалась мне верить, возражая, что среди ее знакомых нет ни одного такого дуболома — не то, что одного из четырех, а вообще ни одного. Дело в том, что людей на свете вообще много больше чем надо, и, если ты с кем-то из них не знаком, это еще не значит, что его нет. Он есть, он пишет в газеты и на радио, голосует, и за его голос борется твой депутат. И, между прочим, его много больше, чем ты можешь вообразить своим самым раскрепощенным воображением, даже и умножив затем воображенное на три.
Вот звонок одной гражданки на местную радиостанцию в Северной Дакоте (это почти что нигде), ставший достоянием публики только благодаря этим вашим интернетам.
Очень любопытный анализ количества смертей, причиняемых различными энергетическими отраслями, в пересчете на 1 ТВт·ч (3.6 ПДж). Кроме непосредственной смерти в результате аварии на электростанции и при добыче и транспортировке топлива, учитываются также смерти, вызванные загрязнением окружающей среды дымовыми частицами и радионуклидами. Источники — официальные отчеты правительств и международных организаций, а также 12 статей в реферируемых журналах.
Источник энергии
Смертей/ТВт·ч
Доля мировой энергии
Уголь — мир в целом
161
28% (50% электр.)
Уголь — Китай
278
Уголь — США
15
Нефть
36
36%
Газ
4
21%
Биотопливо
12
Торф
12
Солнечная (панели на крыше)
0,44
<0,1%
Ветряная
0,15
<1%
ГЭС — мир в целом
1,4
2,2%
ГЭС — Европа
0,10
Ядерная
0,04
5,9%
В данных по ГЭС учтен прорыв плотины в Банчао (175 тыс. погибших). Без учета этой аварии смертность от гидроэлектроэнергетики существенно ниже (см. строку по Европе). Смертность от ядерной энергетики целиком связана с Чернобылем; расчет исходит из верхней врачебной оценки в 4 тыс. будущих смертей. Основной источник смертности от угля и нефти — загрязнение воздуха дымовыми микрочастицами.
Ну, и, конечно, мне следует напомнить об одной из самых знаменитых баз данных по землетрясениям, где активность отображается в реальном времени, которую ведет американская Геологическая инспекция (USGS). События попадают в нее автоматически, буквально через несколько секунд после регистрации автономными сейсмостанциями, передающими информацию со всего мира через сотовые и спутниковые каналы и Интернет.
Карта мира с землетрясениями М ≥ 2,5 за последнюю неделю. Красный квадратик означает событие в течение последнего часа, синий — последние 24 часа, остальные желтые, а размер стороны квадратика соответствует силе землетрясения. На карте можно нажимать на отдельные события, или на регионы мира с отдельными картами, а на них и далее, чтобы дополнительно уменьшить масштаб. К каждой карте прилагается список отмеченных землетрясений с подробной технической информацией и ссылками на «сырые» данные (справа внизу, в колонке Earthquake List). Например, Южную Калифорнию за последнюю неделю трясло 12 раз, в том числе одно событие М = 4 сегодня, а вот Европу — ни разу. Как вы там, в Европе, все-таки скучно живете…
Читая Джона Донна, неожиданно для себя обнаружил один абзац, послуживший источником сразу двух знаменитых цитат.
No man is an island, entire of itself; every man is a piece of the continent, a part of the main. If a clod be washed away by the sea, Europe is the less, as well as if a promontory were, as well as if a manor of thy friend's or of thine own were: any man's death diminishes me, because I am involved in mankind, and therefore never send to know for whom the bell tolls; it tolls for thee.
Ни один человек — не остров, сам по себе; каждый — часть континента, часть суши. Когда прибой обрушает берег, становится меньше Европа; если смывает утес, если замок друга подточит волною, или твой собственный. Так я убываю со смертью каждого, поскольку я часть человечества, и потому не посылай никогда, чтоб узнать, по ком звонит колокол: он звонит по тебе.
John Donne, Devotions upon Emergent Occasions, XVII.
Доб. Спасибо, gdt мозги мне вправил. Я был совершенно абсолютно стопроцентно точно уверен, что эпиграфом у Хемингуэя было только окончание этого абзаца, начиная с never send to know…
Оратор римский говорил Средь бурь гражданских и тревоги: "Я поздно встал - и на дороге Застигнут ночью Рима был!" Так!.. Но, прощаясь с римской славой, С Капитолийской высоты Во всем величье видел ты Закат звезды ее кровавый!..
Блажен, кто посетил сей мир В его минуты роковые! Его призвали всеблагие Как собеседника на пир. Он их высоких зрелищ зритель, Он в их совет допущен был - И заживо, как небожитель, Из чаши их бессмертье пил!
Почему «закат звезды кровавый» — ведь во времена Цицерона звезда Рима еще далеко не закатывается? Пусть Цицерону это неведомо, но Тютчев-то об этом знает.
Стихотворение написано через 10 лет после восстания декабристов; это тоже неспокойное время, хотя, конечно, это уже иная Россия. В нем — я не пересказываю статью, хотя мое понимание с ней и не расходится — речь ведь идет о том, как хорошо жить в «интересные времена», поэтому слова Цицерона здесь и ставятся в современность читателя. Блажен, кто пил бессмертье из чаши всеблагих, а самое нехорошее, что все-таки может приключиться с человеком — это прожить жизнь так, что никаких и воспоминаний не останется. Со многими ли живыми людьми вы знакомы? Сравните это число с числом людей, чьи книги вы читали — наверное, получится примерно поровну. А теперь задумайтесь, скольких из ваших знакомых будут знать незнакомые люди из следующего поколения или двух? Человек ощущает только свою собственную жизнь, а жизни других воспринимаются только в их словах и в делах (ну, и словах о делах, конечно). Конец этих двух разных жизней тоже различный; Цицерона мы знаем и через два тысячелетия. Собственная смерть — далеко не самая большая неприятность, которая может с человеком приключится: куда хуже жизнь, прожитая в безвестности в неинтересные времена. Не забывайте писать книги, если вам есть, что сказать, и делать дела, которые вам подсказывает сделать ваше внутреннее «надо» — жизнь в словах куда длиннее и значительнее. Стихотворение в основном, как я его понимаю, об этом; кровавый закат для Цицерона, его героя, — закат республики в кровавой гражданской войне — происходит в его время.
Цитата, которую упоминает Тютчев, из «Брута». Мне хочется перевести несколько абзацев из него, чтобы стало понятно, как эта мысль перекликается с мыслью Цицерона.
— И все же, — сказал Брут, — я всегда полагал Гортензия великим оратором, особенно когда он защищал Мессалу в твое отсутствие.
— Несомненно, — ответил я. — Я читал его речь, что была опубликована слово в слово. Годы с 95 по 50 были временем его расцвета; а с 81-го, времени диктаторства Суллы, и до конца этого периода и я был на том славном поприще. Его голос умолк с его смертью, мой же умолкает с гибелью республики.
— Прекрати эти мрачные пророчества!
— Как скажешь, да ведь только это твоя беда. Ему повезло: он успел уйти, не увидав тех ужасов, что давно предвидел. Мы вместе с ним наблюдали, как прорастают из частных амбиций ростки гражданской войны, и оплакивали покидающую общество надежду на мир. Но удача, felicitas, не оставила его и на этот раз, избавив смертью от той мерзости, что затем наступила.
И вот теперь, после смерти Гортензия, мы с тобой, Брут, остались приемными родителями осиротевшего Красноречия. Давай сохраним его в стенах нашего дома под благородной опекой, охраним его, словно деву, от этих убогих шустрых женихов, любителей-дилетантов. И все же мне жаль, что я будто опоздал выступить в жизненный путь, не успел пройти его до заката, и теперь меня накрыла мрачная ночь республики. Я утешаюсь твоими добрыми письмами, где ты поддерживаешь меня и призываешь собраться с духом, поскольку мои дела, когда умолкну я, переживут меня и будут за меня говорить. Они, если все выйдет хорошо, восславят Республику, ну, а если нет — станут ее надгробным словом.∎
